Этим летом парень отвёл меня в сторону в книжном магазине и сказал, что он в восторге от того, как в «Бойцовском клубе» я написал об официантах, портящих еду. Он попросил меня подписáть книгу и рассказал, как работал в пятизвёздочном ресторане, где они всё время химичили с едой знаменитостей.
«Маргарет Тэтчер», — сказал он, — «ела мою сперму». Он показывает руку с растопыренными пальцами: «По крайней мере, пять раз».
Когда я писáл эту книгу, я знал киномеханика, который собирал отдельные кадры из порнофильмов и делал из них слайды. Когда я рассказывал людям о том, что эти кадры можно вклеить в семейные фильмы, один парень сказал: «Не нужно. Люди прочитают это, и начнут это делать».
Позже, когда снимался фильм «Бойцовский клуб», большие шишки из Голливуда говорили мне, что книга попала по адресу, ведь они сами озлобленными молодыми киномеханиками вклеивали кадры порнографии в фильмы.
Люди рассказывали мне, как сморкались в гамбургеры. Как меняли банки краски для волос в магазинах, светлую в коробку из-под тёмной, и так далее, а потом возвращались, чтобы посмотреть на взбешённых крашеных покупателей, кричащих на менеджера.
Это было десятилетие «трансгрессиональных† романов», начавшееся с «Американский психопат», продолжившееся романами «Trainspotting» и «Бойцовский клуб». Это были романы о скучающих плохих парнях, которые были готовы на всё, чтобы почувствовать себя живыми. Я мог продать всё, что люди рассказывали мне.
† от англ. «transgression» — нарушение закона.
На каждом туре в поддержку книги люди рассказывали мне, как сидели возле аварийного выхода в самолёте, и как весь полёт был борьбой с желанием открыть эту дверь. Воздух входит из салона, падают кислородные маски, крики, хаос, «Mayday, Mayday»†, аварийная посадка — всё это представлялось так ясно. Дверь просто молила, чтобы её открыли.
† Аналогично сигналу SOS, код крика о помощи в современной радиосвязи.
Датский философ Сёрен Кьеркегор определяет «страх» как знание того, что ты должен сделать, чтобы доказать, что свободен. Даже если это уничтожит тебя. Он приводит в пример Адама в Райском саду, счастливого и беззаботного, пока Бог не показал ему Древо Знания и не сказал: «Не ешь это». Теперь Адам не свободен. Есть правило, которое он может нарушить, и он должен нарушить его, чтобы доказать свою свободу. Даже если это уничтожит его.
Кьеркегор говорит, что как только нам запрещают делать что-то, мы делаем это. Это неминуемо.
Мартышка думает — мартышка делает.
Если верить Кьеркегору, человек, который позволяет закону контролировать свою жизнь, который соглашается с тем, что возможное невозможно потому, что незаконно, ведёт инаутентичную† жизнь.
† (греч.) ненастоящий, не подлинный
В Портленде, штат Орегон, где я живу, кто-то наполняет теннисные мячи сотнями спичечных головок, и заклеивает их. Он оставляет мячи на улице, чтобы их кто-то нашёл, и любой удар или бросок взорвёт их. И тогда человек остаётся без руки, собаки, головы.
Любители граффити теперь используют кислотные смеси, чтобы писать на стёклах витрин и машин. В высшей школе Tigard подросток размазывает своё говно по стенам мужских туалетов. Школа знает его только под прозвищем «Una-Pooper». Никто не говорит о нём, потому что боятся подражателей.
Как сказал бы Кьеркегор, каждый раз, когда мы видим, что что-то возможно, мы даём этому случиться. Мы делаем это неминуемым.
Пока Стивен Кинг не написáл о школьниках-неудачниках, убивающих своих одноклассников, никто и не слышал о стрельбе в школе. Но сделали ли её неминуемой романы «Кэрри» и «Ярость»?
Миллионы заплатили, чтобы посмотреть на взрываемый небоскрёб Empire State Building в «Дне Независимости». Теперь Министерство обороны наняло лучшие умы Голливуда, чтобы придумать сценарии террористических актов, в том числе и Дэвида Финчера, человека, который обрушил небоскрёбы в «Бойцовском клубе». Мы хотим знать все способы, как нас могут атаковать. Так мы можем подготовиться.
Из-за Теда Качински по прозвищу «Unabomber», ты не можешь отправить посылку, не показав её клерку на почте. Из-за людей, бросающих шары для боулинга на автострады, у нас появились заборы по сторонам переходов.
Всё это — реакция. Мы можем протестовать против чего угодно.
Этим летом человек, обвинённый в убийстве моего отца, сказал: эй, штат может приговорить его к смерти, но он и его друзья-неонацисты построили и закопали несколько бомб с бациллами сибирской язвы около Спокейна, штат Вашингтон. Если штат убьёт его, однажды бомбы взорвутся, и десятки тысяч погибнут.
Всё это — миллионы новых причин не жить своей жизнью. Ты можешь отрицать возможность успеха и обвинять в этом кого-то ещё. Ты можешь бороться с чем угодно — Маргарет Тэтчер, собственниками, желанием открыть дверь в полёте, Богом, — со всем, что ты думаешь, сдерживает тебя. Ты можешь жить кьеркегоровской инаутентичной жизнью. Или — ты можешь сделать то, что Кьеркегор называет «шагом веры», когда ты прекращаешь жить как реакция и начинаешь жить как сила, и будет так, как ты скажешь.
Всё это миллионы новых причин двигаться дальше.
Всё это — ещё один катарсический† трансгрессиональный роман. Теперь у нас есть кто-то, кого можно ненавидеть больше, чем друг друга.
† от «катарсис» (греч. katharsis) — введённый Аристотелем термин, душевная разрядка, очищение, испытываемое зрителем в процессе сопереживания.
